Мисс Элиот, я не могу больше этого выносить. Вы раните мне душу. Я почти сгораю то в агонии, то в надежде. Может, я несправедлив, слаб и обижен, но не переменчив. Я снова предлагаю себя вам. И моё сердце ещё более принадлежит вам, чем тогда, когда вы чуть не разбили его 8 лет назад. Я не любил никого, кроме вас. Только из-за вас я приехал в Бат. Только ради вас я думаю и предполагаю. Вы этого не заметили? Я с трудом могу писать. Я должен уехать, не знаю, что меня ждёт впереди. Слово, взгляд, этого будет достаточно, скажите мне, скажите мне, что я не опоздал, что такие бесценные чувства длятся вечно.
— Я вас как тогда увидел, так сразу решил...
— А что вы решили?
— Сказать?
— Говорите.
— Что лучше вас нет в целом свете.
— Ну-у, да таких сколько угодно.
— Для меня вы одна из тысячи тысяч. Я люблю вас, Даша.
Признаваться в чувствах нелегко. Каждый день проходит в каком-то отречении от мира, пока ты пытаешься воссоздать в голове эту ситуацию снова и снова. Но по-прежнему не можешь признаться. Даже если кажется, что время пришло, ты не можешь выговорить эти слова. Они встают комом в горле. Так я думаю. Быть может, стоит ответить тому, кто отчаянно пытается выразить свои чувства? Если ситуация не прояснится, то вы обе можете пожалеть об этом.
— Я люблю тебя, Изабелла, — говорю я. – Люблю гораздо сильнее, чем думал. – Моя любовь как ветер: вот он поднялся, и думаешь, что это всего-навсего легкий ветерок, а сердце вдруг сгибается под ним, словно ива в бурю. Я люблю тебя, сердце моего сердца, единственный островок тишины среди общей сумятицы; я люблю тебя за то, что ты чувствуешь, когда цветку нужна влага и когда время устает, словно набегавшийся за день охотничий пес; я люблю тебя, и любовь льется из меня, точно из распахнутых ворот, где таился неведомый сад, я еще не совсем ее понимаю и дивлюсь на нее, и мне чуть-чуть стыдно моих торжественных слов, но они помимо моей воли с громом вырываются наружу и отдаются гулким эхом; кто-то говорит из меня, кого я не знаю, может быть, это третьесортный автор мелодрамы или мое сердце, уже не ведающее страха.
Я всегда думал, что если найду усыпальницу, то смогу найти и себя, стану Говардом Картером. И вот когда я её нашел, когда первый раз был внутри, среди всех этих несметных сокровищ, я понял, что хочу видеть тебя.
Mein Aug’ ist trüb,
Mein Mund ist stumm,
Du heißest mich reden,
Es sei darum!
Dein Aug’ ist klar,
Dein Mund ist rot,
Und was du nur wünschest,
Das ist ein Gebot.
Mein Haar ist grau,
Mein Herz ist wund,
Du bist so jung
Und bist so gesund.
Du heißest mich reden,
Und machst mir’s so schwer.
Ich seh’ dich so an
Und zittre so sehr.
Холодный дождь и непокорный ветер,
Дождь на щеках похож на капли слез,
А я люблю тебя, как любят дети,
А это значит, что надолго и всерьез.
Неважно кто когда кого обидел,
Неважно кто когда кого любил,
Ты лишь меня одну в толпе увидел,
И лишь меня одну не позабыл...
И я хочу с тобою просыпаться,
Хочу с тобою завтраки делить,
И для тебя по-детски улыбаться,
И лишь тебя так искренне любить.
На завтра обещают шквальный ветер,
Не слишком утешительный прогноз,
А я люблю тебя, как любят дети,
А это значит, что надолго и всерьез!