Ширма.
Ширму выставляют напоказ,
И её, конечно, это радует.
Не случайно ширма всякий раз
От восторга просто на пол падает.
Выставляют ширму напоказ,
Но напрасно так она встревожена:
Ведь она здесь – для отвода глаз
От того, что видеть не положено.
Говорит смерть.
Они приходят, голос лишь услышав…
Идут на звук запевшей вдруг струны…
Как их ни просишь быть чуть-чуть потише,
Они всегда безжалостно честны.
Крадутся в сердце тихим нежным шёпотом,
За душу трогают и что-то говорят…
Рой бабочек разбудят ненароком
И каждый нерв как будто теребят.
И нет от них ни спасу, ни защиты.
Твой мир поставят быстро вверх тормашками
И дёрнут все запрятанные нити…
О, вездесущие и честные Мурашки…
Я когда первый раз попал на телевидение, мне сценарист <...> сказал, что я должен, после того, как свою песню запишу, остаться и репетировать со всеми «Восторг», а я сказал «Что что?». Он говорит: «Восторг» — это песня финальная в «Песне года»». Аркадий Островский, песня «Остается с человеком». А я сказал, что я с этой песней не остаюсь, поскольку я в ней не пою. Я хотел уйти домой. А он подошел ко мне близко-близко, такие глаза у него как два глобуса с поволокой, и сказал: «Молодой человек, мне 82 года, я делаю вот эту песню, потом еще одну, потом придете вы и будете делать что хотите, но я хочу, чтобы вы запомнили на всю жизнь — ваши песни нужны только вам, а народу нужен восторг». Я ему поверил и работаю, чтобы был восторг.
Перевод Б. Пастернака.
Сатмар, 1847 г.
Приписывать автору слабую степень восприимчивости потому только, что впечатления не вызывают у него лирических восторгов, а молчаливо кроются в его душевной глубине, — несправедливо. Напротив, чем скорее и стремительнее высказывается впечатление, тем чаще оно оказывается поверхностным и мимолетным.
Мусорные баки, пустые пластиковые бутылки, обрывки газет, даже драная и худая кошка, меланхолично грызшая рыбий скелет, – все настолько умилило Венсана, что он чуть не разревелся. «Все-таки не идеальная планета!» – с каким-то детским восторгом подумал он.
Простые вещи, которые большинство из нас считает чем-то само собой разумеющимся, были для него в новинку, становились источником восхищения и восторга. И тогда и мне они начинали казаться восхитительными.
... Человеку подчас бывает достаточно и совсем малого, чтобы буквально прийти в восторг.
О Фрэнсисе Скотте Фицджеральде.
Когда я ошибкой перо окуну,
Минуя чернильницу, рядом, в луну,-
В ползучее озеро черных ночей,
В заросший мечтой соловьиный ручей,-
Иные созвучья стремятся с пера,
На них изумленный налет серебра,
Они словно птицы, мне страшно их брать,
Но строки, теснясь, заполняют тетрадь.
Встречаю тебя, одичалая ночь,
И участь у нас, и начало точь-в-точь -
Мы обе темны для неверящих глаз,
Одна и бессмертна отчизна у нас.
Я помню, как день тебя превозмогал,
Ты помнишь, как я откололась от скал,
Ты вечно сбиваешься с млечных дорог,
Ты любишь скрываться в расселинах строк.
Исчадье мечты, черновик соловья,
Читатель единственный, муза моя,
Тебя провожу, не поблагодарив,
Но с пеной восторга, бегущей от рифм.