— Как их много!
— На нашем веку ещё не было такого сборища!
— Ага, и всем я должен денег!
— Всем не зевать и быть начеку! Не зря это Остров погибших кораблей. Здесь и Бухта, и Город погибших кораблей.
— Вы слышали? А ну, не зевать!
— Вообще-то пираты мастера придумывать прозвища, но вот на название мест фантазии не хватает.
— Да.
— Был у меня один старый матрос, у него не было обеих рук и глаз выколот.
— И как вы его звали?
— Джонни.
— Это не песо вовсе, это барахло всякое!
— Да, сначала предполагалось использовать девять песо, чтобы пленить Калипсо, но когда все собрались на первый совет, ни у кого не оказалось и гроша.
— Сменили бы название…
— На какое? «Девять штук того, что завалялось у нас тогда в карманах»? Да, звучит очень по-пиратски.
— Парли… Парлалиньтюль… Парлиме… Порш… не, порш… не пор… парла… парла… Парла…
— …Ментер?
— Да! Парламентер! Переговоры!
— Дьявол, забери тех, кто придумал переговоры!
— То есть всех французов?
— Да, правда. Влюбился герой.
— Нет, нет, нет, нет. Я слышал, что он предан морю.
— Версий много и все правдивы. Я укажу суть. Та женщина была то нежная, то злая и неукротимая, как океан. Любовь завладела им. Но то была такая мука, что ему жизнь стала в тягость. Но всё же он не мог умереть.
— Что, интересно, он положил в сундук?
— Своё сердце.
— Буквально или фигурально?
— Не мог он буквально положить своё сердце в сундук! Или...
— Его терзания были сильней скромных радостей жизни моряка. И он вырезал из груди своей сердце и запер его в сундук. А сундук тот спрятан на дне. И ключ от него всегда при нём.
— Только силой Господа удалось уйти из острога!
— Скорее силой моей светлой головушки. Разве нет, пёсик?
— А если умную мысль сам Господь Бог внушил тебе? И не думай, я не стану красть корабль.
— Это не кража, а спасение. Ты что, святой?
— Я теперь смертный и живой. Должен бороться за свою душу.
— Ты читать не умеешь!
— Это Библия! Старание в счёт идёт.
— Пялиться нарочно в Библию! Грехом несёт! Только в минус тебе!
