Я не настолько запятнала свою душу, чтобы нарушить единожды данное слово.
— Ты проделал долгий путь, мой ученик. Только погляди-ка, каким сильным ты стал!
— Кто ты? Выйди из тени!
— Я — и есть тень.
— Бе`лакор?! Где Урсун?
— Ах да... Бог, покинувший Кислев.
— Ложь! Это он привёл меня сюда.
— Сюда тебя привёл мой голос! Я говорил за Урсуна — отвечал, пока он хранил молчание.
— Что за обман ты выдумал на этот раз?
— Твою судьбу направляла моя рука! Сколлден, Курнц, твой брат... Это я ставил камни на твоём пути, чтобы заточить тебя.
— Зачем?
— Потому что боги эгоистичны! Они предадут тебя, как и меня! Я же освободил тебя от их бремени.
— Я сделал всё это ради Урсуна!..
— Ты старался ради себя самого! Забрал то, чего жаждало твоё сердце. Просто вспомни, как ты упивался своим тёмным крещением...
— Где он?!
— Позволь показать тебе то, к чему ты так долго шёл. И теперь скажи мне, что ты видишь?
— Слабость. Зверя, не достойного ни моей веры, ни крови, пролитой во имя его. Вот почему Кислев страдает!
Итак, что же вам от меня нужно? Быть может, некое объяснение? Какая-нибудь великолепная душеспасительная история, которая бы разъяснила, каким образом развернулись события? Возможно, имелась причина — движущая сила, которая бы сделала всё закономерным; и, поняв её, вы бы могли ненавидеть меня чуть меньше, чем сейчас. Однако, таковой не существует. У меня никогда не было времени каяться. Я стихиен. Так сказать, аксиоматичен — таков, каким и должен являться тот, кто находится внутри целого клубка ложных ходов. Как видите, я добился своего. Я — тот кто я есть. В этом моё благославение и — ради симметрии — моё же проклятие.
Соперничество, дискриминация, издевательства и насилие... С развитием общества растёт и его извращенность...
Иным отведен был в истории целый параграф,
Мне — фраза одна от заглавной до многоточия..
А округ меня шабаш дам и фанерных графов,
Что души свои ради бренной строки опорочили.
– А разве личная порочность не делает человека недостойным государственного поста?
Тут добрая миссис Альбион взглянула на Мерси с неподдельным изумлением.
– Ну, коли так, – рассмеялась она, – то некому будет править страной!
Дождь... Если бы он только мог очистить порочные души этого мира.
Хорошие парни попадают на Небеса... Но с плохими куда веселее.
Поэт мог бы залюбоваться прекрасной Акилиной, решительно все должны были бы бежать от трогательной Евфрасии: одна была душою порока, другая — пороком без души.