Сесть за столик, выпить, закусить, польку-бабочку сбацать — это мы в лучшем виде!
Может, откроем здесь ресторанчик? Я буду портить продукты. А ты будешь пугать посетителей.
— Как сказать по-испански «Банана дайкири»?
— Банана дайкири.
Можно искусно приготовить, но неумело подать, а можно наоборот.
И то, и другое — искусное извращение!
Аврора и Джим сидят в пустом зале ресторана.
Прижимая к груди сумку с бумагами, зашагала к бару. Там грела ладони над паром от кофе: холод, как и вода, нагрянул внезапно. Лес вдалеке волновался. Пальмы у церкви Бом-Жесуса уклонялись от молний. Птицы жались друг к другу на балке под крышей бара. Одна соседка напомнила другой о наволочках на балконе. От влаги соль собралась комками в солонке — донышке пивной банки.
Порыв ветра. Сквозняк захлопнул дверь. Повариха зашла за стойку и сказала бармену, что сырный хлеб не поднялся в печке.
— В дождь всё идет не как надо, — пробормотал мужчина.
Да от одного только его запаха можно прибавить сразу пять кило!
— Ваше Высокоблагородие, ничего этого нет-с!
— Бифштекс ля беф!
— Да хоть казните, нет-с!
— Компари! Что-то есть?
— Самогон и студень из лошадиных мослов. Прикажете принести?
— Спроси, как он носит эту форму, она мне в попу врезается.
— Джордж, в ресторане так не говорят.
— Почему? В ресторане полно поп.
— А с язвой дома сидят, с язвой по ресторанам не ходят.
— От одного вида этой еды язва может разыграться...