— Мэг, вы верите во зло? В существование потусторонних сил?
— Вы имеете в виду дьявола?
— Да. Или сущности, которые могут вселяться в людей. Превращать их в монстров.
— Интересный вопрос. В целом я придерживаюсь юнгианской точки зрения, что мы сами создаем монстров, чтобы перенести на них зло, которое потенциально живет в каждом из нас, и мы зовем этого монстра, или дьявола, или зверя, что бы рассмотреть его объективно и не видеть в собственных глазах при взгляде в зеркало.

Родители,  — сказал Гарри,  — не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.

…Такая уж вещь прошлое – если вцепилось однажды зубами в вашу плоть, больше не отпустит.

…Грубияны и невежды сами себя наказывают.

…Мы здесь не для развлечения. Для чего же тогда? Я не знаю, наверное, чтобы пожить подольше, чтобы убивать время, пока оно не убьет нас.

Он знал, что никакое «ничего» никогда не бывает настоящим «ничего».

– А вам известно, мистер Слоун, как определить, готов ли чудовищный преступник к освобождению? Действительно он исправился или просто говорит то, что от него хотят услышать? – Он отпивает из фляжки. – Дайте ему прожить день, в котором все его поступки совершаются безнаказанно, и посмотрите, что из этого выйдет.

Истинная сущность человека яснее всего проявляется тогда, когда он думает, что его никто не видит.

Ложь, она же как крошки на полу, — одна незаметна, но россыпь бросается в глаза и очень раздражает.

Но что поделаешь, если собаки понимают людей, а те не всегда понимают собак и даже друг друга.