То, что мне казалось ловушкой — семья, клан, — было его силой. А то, что я считала своей — одиночество, отсутствие уз, — было моей слабостью.
Познав близость, добро и зло, Джейми сумел все оставить и шагнуть дальше в одиночку. А я, когда-то так гордившаяся своей самодостаточностью и независимостью, теперь не выносила и мысли, что вновь останусь одна.
— Я буду рада вам помочь.
— Почему?
— Потому что, когда человек нуждается, а вы можете помочь — нужно помочь.
Даже самые толстые стены имеют двери.
— Ты меня сильно напугал.
— А я, по-твоему, не боюсь?
— Тебе нельзя. Только один из нас может быть напуган. Сейчас моя очередь.
Пояснение к цитате:
Джейми мог не выжить после укуса змеи.
Пояснение к цитате:
Строки из поэмы о любви. Катулл
— ... Я очнулся связанный в телеге, полной цыплят, меня везли в Форт-Уильям.
— Понимаю, — как можно мягче сказала я. — Простите меня. Это было ужасно для вас.
Он вдруг улыбнулся, и выражение усталости исчезло.
— О да, цыплята не слишком приятная компания, особенно если ехать приходится долго.
Я снова сидела в седле впереди него, мою лошадь мы вели в поводу. Я поблагодарила Джейми за помощь. Он отмахнулся от моей благодарности:
— Не за что, барышня!
— Но для вас это было рискованно, — настаивала я. — К сожалению, я не сразу сообразила, что подвергаю вас опасности своей просьбой.
— А! — только и сказал он на это, но минуту спустя добавил с коротким смешком: — Уж не считаете ли вы меня менее храбрым, чем маленькая английская барышня?
Спускались сумерки, и Джейми пустил лошадей рысью. Мы с ним почти не разговаривали по дороге, а когда добрались до замка, он попрощался со мной коротким: «Всего доброго, миссис англичанка!» Но я почувствовала, что зародилась дружба гораздо более глубокая, чем та, которая сводится лишь к беспечной болтовне под яблонями.
— И почему это, скажите на милость, люди, словно специально, производят туалетную бумагу, похожую больше на фольгу?
— Сердца наших людей тверды как камень, — насмешливо подхватил Роджер. — Ну а зады — из нержавеющей стали. Думаю, это способствует формированию национального характера.
— В таком случае, наверное, шотландцы вообще лишены нервных окончаний, — со смехом добавила Клэр. — У людей, способных скакать верхом в килтах, кожа на задах не уступает по прочности той, из которой делают седла!
Резкие лесные запахи щекотали горло. Я и раньше бывала на таких холмах и дышала теми же весенними запахами, но тогда они смешивались с вонью выхлопных газов, доносившейся с дороги, а щебет птиц заглушался голосами туристов. Когда я в последний раз подымалась по такой вот тропе, земля была усеяна обертками от сэндвичей и пустыми пачками из-под сигарет, а не распускающимися бутонами мальвы и цветами фиалок. Обертки от сэндвичей казались достаточно умеренной платой за такие блага цивилизации, как, предположим, антибиотики и телефон, однако нынче я испытывала благодарность к фиалкам. Я очень нуждалась в мире и покое, и здесь я их чувствовала.
Джейми был прав. Глядя на эти чудовищные следы насилия, нельзя было не представлять себе действие, которое их оставило. Я старалась не думать о том, что эти вот мускулистые руки были вытянуты, распластаны и связаны, медно-рыжая голова поникла в агонии, прижатая к столбу, но рубцы, на которые я сейчас смотрела, невольно вызывали в воображении ужасные картины. Кричал ли он, когда они делали это? Я прогнала такую мысль немедленно. Я слышала рассказы, доходившие до нас из послевоенной Германии, о мучениях куда более страшных, но он был прав: слышать — совсем не то, что видеть.
Я пережила чертову Вторую мировую войну и потеряла ребенка, я потеряла двух мужей, я голодала вместе с солдатами, меня избивали, меня предавали, я... я была в тюрьме, но я... Я выжила. А это должно меня сломать? Я не позволю!...
Пояснение к цитате:
После того, как Клэр похитили, жестоко избили и изнасиловали.
Дай стать мне лирой, как осенний лес,
И в честь твою ронять свой лист спросонья.
Устрой, чтоб постепенно я исчез
Обрывками разрозненных гармоний.
Суровый дух, позволь мне стать тобой!
Стань мною иль еще неугомонней!
Развей кругом притворный мой покой
И временную мыслей мертвечину.
Вздуй, как заклятьем, этою строкой
Золу из непогашенного камина.
Дай до людей мне слово донести,
Как ты заносишь семена в долину.
И сам раскатом трубным возвести...
— А вы не возражали бы, если бы я осмотрела вашу спину?
— Нет, не возражал бы, — он даже как будто немного удивился и несколько секунд молчал, обдумывая это. — Наверное, потому, что вы как-то умеете дать понять... короче, вы сочувствуете мне, но не жалеете меня, и я это понимаю.
Благоразумие — лучшая составляющая доблести.
— Выходит, это должен сказать каждый врач, если хочет врачевать? Вы хотите помогать всем, даже врагам?
— Именно так, всем, даже врагам. Если они заболели или если даже ранены в бою или в плену, — честно сказала я, надеясь, что Джейми поймет меня.
— Ясно... Я знаю, что такое клятвы, и помню, каково это — держать слово во что бы то ни стало.